Останется ли каспийский осетр лишь легендой, запечатленной в икорницах и на страницах истории, или у него еще есть шанс на выживание в дикой природе? Этот вопрос вновь приобретает особую остроту на фоне заявления главы Росрыболовства Ильи Шестакова, сделанного на XI Невском международном экологическом конгрессе в Санкт-Петербурге, о необходимости продления коммерческого запрета на вылов осетровых в Каспийском море. Инициатива, поддержанная всеми прикаспийскими странами и продленная на 2025 год, звучит как единственно верное решение, но за ней скрывается картина экологического кризиса, разворачивающегося на протяжении десятилетий.
Предложение о продлении моратория, действующего с 2013 года, преподносится как мера по сохранению «самого ценного запаса Каспия». Но давайте не питать иллюзий: это признание того, что за более чем десять лет совместных усилий кардинально переломить ситуацию не удалось. Резкое сокращение численности осетровых, начавшееся еще в 1991 году, привело к тому, что Россия была вынуждена вводить собственные запреты на вылов белуги, осетра и севрюги еще в начале 2000-х. Сегодняшние меры — это попытка удержать экосистему от падения в пропасть, на краю которой она балансирует. Констатация факта, что некоторые виды осетровых утеряны, вероятно, безвозвратно, и не могут быть восстановлены даже при помощи современных технологий воспроизводства, является прямым свидетельством глубины антропогенного воздействия на уникальный водоем.
Особую тревогу вызывает растущая зависимость популяции от искусственного воспроизводства. Заявление о том, что 80% русского осетра в Каспии — это потомки мальков, выпущенных с рыбоводных заводов, звучит скорее как диагноз, чем как достижение. По сути, море постепенно утрачивает функцию естественного нерестилища и превращается в гигантский водоем для доращивания рыбы, неспособной к самостоятельному полноценному воспроизводству в прежних масштабах. Фраза «если мы перестанем заниматься воспроизводством, то потеряем даже то, что сейчас имеем» — признание того, что естественные механизмы саморегуляции популяции осетровых критически подорваны. Мы научились заменять природу, но не лечить ее.
При этом фокус внимания на запрете вылова и искусственном воспроизводстве оставляет в тени другие, не менее губительные факторы. В докладе упоминается браконьерство как одна из важных задач, требующая усиления противодействия. Однако незаконный вылов — это лишь следствие, а не первопричина. Загрязнение моря промышленными и сельскохозяйственными стоками, нарушение гидрологического режима рек, впадающих в Каспий, из-за строительства плотин, а также глобальные климатические изменения, ведущие к обмелению и повышению температуры воды, создают среду, в которой осетровым все труднее выжить.
Международное сотрудничество в рамках профильной комиссии и запланированная на 2027 год синхронизированная осетровая съемка по единой методике — безусловно, важные шаги. Однако они принесут плоды только в том случае, если за сбором данных и продлением запретов последуют скоординированные и решительные действия всех пяти стран по снижению общей антропогенной нагрузки на Каспий. Иначе борьба за осетра рискует превратиться в бесконечную реанимацию пациента, чью среду обитания продолжают разрушать, надеясь на чудодейственную силу искусственного оплодотворения.
